«Курьер. Среда. Бердск» продолжает публиковать воспоминания бердчанина-фронтовика Вячеслава Черноголовкова. Его записи — это уникальный материал по истории страны. По его воспоминаниям можно узнать реальную деревенскую жизнь начала 20 века, подлинные события Великой Отечественной войны, восстановление СССР после военного лихолетия. Мы искренне благодарим Вячеслава Кузьмича за то, что он оставил потомкам целую книгу о своей жизни, в которой, как в капле воды, отражается целая эпоха, судьба не одного поколения советских людей.
Выскочка и дезертир
За всю свою прошлую жизнь до сегодняшнего дня ни одного раза никто меня не называл «кулаком». В последствии, я узнал, что мой критик (мы служили в разных подразделениях) в боях оказался трусом, подвёл своих сослуживцев. Комсомольское собрание проходило в клубе, в этом же клубе нас собрали на суд Ревтрибунала вечером. Клуб оборудован скамейками на 500-550 человек. Посреди рядов скамеек был проход. Судили дезертира три представителя Ревтрибунала. Изложили кратко вину подсудимого. Поезд, в котором ехал дезертир на фронт, попал под бомбёжку, погибло очень много солдат, а он остался невредимым и спрятался в стогу сена.
Пока на улице было тепло, а прятаться он начал с августа, солдат легко находил себе пищу, жилищем служила нора в стогу сена. Дезертира обнаружили и вот как раз перед нашей отправкой на фронт его судили открытым ревтрибуналом. Суд вместе с разбором преступления длился не более 15 минут. Приговор – расстрел. Приговор привести в исполнение в течение двух часов. Осуждённого под конвоем провели между рядами скамеек к выходу. Нам дали команду встать, выйти, построиться. Всех развели по своим казармам. Мнением в суде никто не делился, но было заметно, что все поняли, к чему может привести дезертирство.
Фурункул спас
На следующий день, после завтрака нас построили и повели на железнодорожный вокзал, там, в отдельном тупике для нас уже был подогнан оборудованный под перевозку солдат товарный эшелон. В каждый вагон вмещалась одна рота. Посредине вагона стояла бочка-буржуйка. По обе стороны вагона оборудованы 2-ярусные нары. Поезд отправился в путь сразу же после окончания загрузки. Поезд проходил через станцию Череповец (через город, где я жил).
У меня было большое желание сбегать домой к тётке попрощаться, но подвела нога. За 2-3 дня до отправки нас на фронт на левой ноге разросся фурункул. До поезда в Вологде я уже шёл с помощью товарища. Поезд в Череповце простоял не более 15 минут. Паровоз отцепился от нашего состава и ушёл в депо. Тут же был подан другой, который отправился в путь. После этого я благодарил судьбу, что она наградила меня фурункулом и избавила от соблазна сбегать домой. При всём желании я поневоле был бы таким же дезертиром.
На передовую
По железной дороге, без всяких происшествий, нас довезли до станции «Паша», расположенной километрах в 20 от восточного побережья Ладожского озера. Я пешком ходить уже не мог, санитары принесли мне костыли, и с помощью них я добрался до медсанчасти. Там мне фурункул сразу вырезали, и через неделю я встал в строй. На передовые позиции я пешком отправился уже с другой командой в Карело-финскую АССР.
В начале апреля снег только начинал интенсивно таять, а ночью нарастала ледяная корка – наст. Ночи в то время были ещё морозные. Машины пройти не могли, даже лёгкие танкетки стояли на месте. Глубина снега была в отдельных местах больше метра. Лошади, если продавят ледяную корку (наст), то ломали себе ноги. Нас вели ночью, по каким дорогам – не знаю до сих пор. Расстояние 60 км преодолели за 3 дня. На нашем пути было всего две деревушки, вот в этих деревушках днём отдыхали, получали сухой паёк питания.
На третий день, вернее, перед утром уже четвёртого дня, мы дошли до штаба дивизии, там нас уже ожидали. Вооружение выдали каждому солдату по винтовке, 120 патронов, по две гранаты-лимонки. На каждое отделение один ручной пулемёт и 4 коробки с заряженными дисками к пулемёту, сапёрные лопатки для каждого. Выдали сухой паёк на день и НЗ (неприкосновенный запас) – банка консервов, несколько сухарей и одну пару тёплого белья. Первый раз за день полевая кухня выдала горячей каши. Выдали так же вещмешки, котелок, кружку и ложку. Всё своё добро сложили в вещмешки и нас, уставших после ночного марша и бессонной ночи, сразу же направили на передовые позиции.
В этот день бои прекратились и обе противоборствующие стороны заняли оборонные позиции. Нашему отделению приказали занять оборону на опушке леса. Командир взвода, встретивший нас, показал, как надо в снегу оборудовать стрелковую ячейку. Сапёрной лопаткой сломал несколько веток лапника, подстелил их под себя, закрыл краем палатки, винтовку положил на бруствер ячейки, разложил гранаты и патроны. После всей этой подготовки я улёгся на край плащ-палатки, вторым краем накрыл себя сверху, уснул крепким сном, проснулся только рано утром. Замёрз здорово, шевелю руками - целые, ноги тоже. В голове промелькнула мысль, вот если бы ноги обморозил, попал бы в госпиталь, а если бы враг нас обнаружил, уничтожил бы как котят. Из вещмешка достал фланелевую рубашку, разорвал её на портянки и переобулся.
Ночь прошла тихо, без боёв. Оказывается, командир оценил наше беспомощное, усталое состояние и расположил нас, всех вновь прибывших, во втором эшелоне обороны. На следующий день перевели на передовые позиции. Обе стороны, мы и противник, были здорово измотаны, лишены нормального питания, не обеспечены боеприпасами из-за отсутствия дорог. Сражаться не могли, встали в оборону.
Питались порцией - один сухарь или максимум полтора сухаря в день. Сухари сбрасывали с самолёта У-2 , один мешок делили на всех поровну. Если лошадь сломает ногу, её сразу же пристреливают и пускают в котёл. Лошади, так же, как и люди, были обессиленные, голодные, но всё же похлёбка для нас была праздничной. После тяжёлых боёв обе противоборствующие стороны лишились снабжения продовольствием и боеприпасами и заняли оборонные рубежи.
Каждое воинское подразделение вынуждено было строить дороги среди болот к расположению своего участка обороны. Дорога называлась «Лежнёвка». В дневное время половину личного состава солдат снимали с переднего края и отправляли на строительство этих дорог. В лесу пилили деревья и вручную таскали их к будущей дороге. Деревья распиливали на длину 3,5 метра погонных и укладывали вплотную друг к другу. Для равномерной нагрузки на дорогу под настил с обеих сторон подкладывали лежни из длинных брёвен. Поверх настила, напротив них, параллельно укладывали вторые лежневые брёвна, их между собой связывали ивовыми прутьями. По такой дороге могли передвигаться только конные повозки. На первый случай и такое сообщение обеспечивало хоть какой-то минимальный объём продуктов и боеприпасов.
Параллельно с этими дорогами строили и дороги для проезда автомашин. После обеда группа солдат, строивших дорогу, подменяла охрану на передних рубежах, а они уже после обеда шли на строительство дороги. В ночное время смена постов проходила через каждые два часа. Два часа спали, два часа охраняли свои рубежи. Секретные посты выставляли на полную ночь.
Для обнаружения оборонных позиций и уточнения их месторасположения в конце апреля собрали из разных подразделений взвод разведки. Предположительно враг занял оборонные позиции вдоль узкоколейной железной дороги. Узкоколейка предназначалась для вывозки дров из леса. Просека в лесу для узкоколейки была вырублена шириной около 20-25 метров. По обе стороны сложены большие поленницы из заготовленных дров. Дрова предназначались для топки паровозов.
Противник пропустил нашу группу на противоположную сторону узкоколейки в лес. Обнаружил он нас заранее, опытных разведчиков среди нас не было, маскировку не соблюдали. В лесу по нашей группе со всех сторон открыли огонь из стрелкового оружия. Во время войны 1939 года финны широко применяли тактику боя с помощью так называемых «кукушек». Кукушка – это солдат, вооружённый автоматом, заряженным патронами с разрывными пулями, замаскированный среди веток на высоких деревьях. При стрельбе из автомата раздавался звук от выстрела, а при попадании разрывной пули в дерево раздавался звук от разрыва пуль. Создавалось впечатление, что стрельба идёт со всех сторон, и ты попал в окружение.
Метрах в 40-50 от узкоколейки встретили ограждение из колючей проволоки. Позднее нам рассказали, что в Петрозаводске расположен завод по изготовлению проволоки. Немцы и финны воспользовались большими запасами колючей проволоки и на всех направлениях широко использовали её для ограждения своих позиций. Наш отряд был вооружён только винтовками. Автоматов в1941-м и начале 1942 годов у нас были единицы, нам приказали в бой не вступать, отходить на свои позиции.
Я за короткий промежуток времени сдружился с пареньком из Томска, звали его Иваном по фамилии Неупокоев. Вдвоём по одному следу в снегу (снег в то время в лесу ещё не растаял, а на просеке во многих местах появились проталины) мы поползли к узкоколейке. Случайно Иван заметил на дереве, вблизи нас, привязанную к стволу проволоку. О минах мы слышали только понаслышке. Проползли вдоль по проволоке, не задевая её метров 6-8, и на втором дереве оказалась привязанная граната, к её чеке была подсоединена (привязана) эта проволока. Зацепишь проволоку ногой – вытащишь чеку, и граната взорвётся. Мы аккуратно проволоку отвязали от чеки и поползли дальше.
Совсем неожиданно обнаружили в снегу коробку с галетами. Наелись досыта, сколько могли набили под гимнастёрки, в карманы брюк, одним словом куда смогли. Коробку с места не трогали, побоялись, что она тоже может быть заминирована. Ползком добрались до поленниц, там встали в полный рост с противоположной стороны, защищённой от обстрела.
Вдоль узкоколейки беспрерывно вёл огонь станковый пулемёт. Выждали момент прекращения стрельбы и бегом перебежали через узкоколейку, сразу же спрятались за другим штабелем дров уже с нашей стороны дороги. По всей вероятности, мы сумели использовать перерыв на перезарядку этого пулемёта, через короткий промежуток времени пулемёт продолжил обстрел. Мы благополучно добрались до своих позиций, о потерях отряда в этой разведке мы не узнали. Через несколько дней командиры стали подбирать добровольцев в батальонную разведку.
Продолжение следует