Новосибирский профессор рискнул собственным здоровьем и рассказал, что чувствует человек, болеющий ковидом повторно, а также какие выводы уже могут сделать вирусологи.
В прошлом работник «Вектора», а ныне — ведущий научный сотрудник Института клинической и экспериментальной медицины Александр Чепурнов переболел коронавирусом дважды. Первый раз заразился случайно, а второй раз намеренно — ради эксперимента. Ученый целенаправленно контактировал с острыми ковид-больными без маски. Таким образом он хотел оценить длительность иммунитета, полученного в результате болезни.
— Первый раз я заболел коронавирусом в конце февраля, когда полетел во Францию кататься на лыжах. Летел с пересадкой в Москве. Помню, в аэропорту Шереметьево при посадке на самолет передо мной шли трое китайцев. Спустя пару дней в горах я почувствовал недомогание: поднялась температура, появились режущие боли в груди, — рассказал КП-Новосибирск Александр Чепурнов. — Потеря обоняния без насморка тоже свидетельствовала о коронавирусной подоплеке, но все-таки это не было стопроцентным доказательством.
В Европе анализ на COVID тогда сдать было невозможно — вот если бы Чепурнов прилетел из Италии, то тест, может, и сделали бы.
Из-за болезни ученый вернулся в Новосибирск раньше. Местные врачи поставили ему диагноз «двусторонняя пневмония», поэтому Александр лечился амбулаторно. А уже через месяц смог сдать тест на антитела. Он-то и показал, что антитела к новому коронавирусу есть, а значит, ученый перенес именно его.
— На тот момент я был первым в коллективе, кто переболел коронавирусом. Мы стали наблюдать, как поведут себя антитела, насколько они сильны, как долго будут находиться в организме, — продолжает ученый. — Наблюдение показало довольно быстрое снижение их количества в крови. К исходу третьего месяца с начала болезни они перестали определяться. Примерно в этот же период появилась публикация канадских специалистов, также обнаруживших снижение количества антител у переболевших в подобные сроки. Так возник закономерный вопрос о возможности повторного заболевания. При этом мы учитывали, что наличие антител к COVID-19 лишь маркер того, что человек болел, и основную защиту от болезни определяют факторы клеточного иммунитета. Поэтому периодически проводили развернутое иммунологическое исследование с определением специфической и спонтанной пролиферации иммунных клеток, продукции цитокинов и прочее. Качество реакций подтверждало нормальную работу иммунной системы в течение всего периода наблюдения. Это важно для понимания природы повторной инфекции, поскольку иммунодефицитные состояния также могут приводить к повторному инфицированию, но имеют другую природу.
Чепурнов все это время проверял стойкость своего иммунитета, общаясь с больными коронавирусом без маски. И каждые две недели сдавал анализы, чтобы оценивать реакцию организма.
— Защита пала ровно через шесть месяцев с момента первичного заболевания. Инфекция дала о себе знать першением в горле — и носоглоточный ПЦР-мазок сразу показал положительную реакцию на COVID на 27-м цикле, а через два дня уже на 17-м цикле, что соответствует высокому уровню вирусной нагрузки. При этом инфекция развивалась постепенно. На шестой день болезни КТ легких была чистая, а уже через три дня рентген показал двустороннюю пневмонию. Вирус ушел довольно быстро — через две недели уже не определялся ни в носоглоточных, ни в других пробах. Пять дней температура держалась выше 39 градусов, также потерял обоняние, изменилось вкусовое восприятие. Болел тяжелее, чем в первый раз. Даже попал в больницу. Как только сатурация упала ниже 93, меня госпитализировали, — признался КП-Новосибирск Александр Чепурнов. — Титр антител в настоящее время представлен снова очень высоким уровнем иммуноглобулинов G.
Профессор говорит, что его пример тяжелого течения второй болезни далеко не показательный. Возможно, у других пациентов будет по-другому. Более точные выводы можно будет сделать только после того, как появится значимая статистика. Однако главный вывод эксперимента очень важен: коллективного иммунитета к коронавирусу не будет, хотя именно на это возлагались огромные надежды. А это, в свою очередь, значит, вирус будет жить с человечеством долгие годы. Что касается вакцинального иммунитета, то, по мнению Чепурнова, он тоже может быть не очень длительным. Следовательно, нужна вакцина, которой можно вакцинироваться многократно.
— Мы пока не знаем, насколько длительный эффект дает вакцина, разработанная в центре Гамалеи. Нам нужна вакцина, которую можно будет применять многократно. Рекомбинантная вакцина для этого не подойдет. Единожды привившись аденовирусным вектором, на основе которого она построена, повторно поставить ее будет нельзя — помешает иммунитет против аденовирусного носителя. Поэтому здесь, скорее всего, подойдет так называемая убитая вакцина, над которой работает Научный центр исследований и разработки иммунобиологических препаратов имени Чумакова РАН. Убитая вакцина подразумевает введение в организм собственно возбудителя болезни, убитого формалином. Такая вакцина дает иммунной системе портрет возбудителя и обучает противостоять ему. Ее можно «допринимать» через определенные периоды. В самом начале мы работали над созданием интраназальной убитой вакцины, которую можно закапывать, например, в нос, что существенно облегчит процедуру многократной вакцинации. Это одна из версий, над которой тоже надо работать, — считает Александр Чепурнов. — И конечно, нужна вакцина, которая способна надолго задерживаться в организме и постоянно провоцировать иммунную систему.
Вот над этим и работают сейчас ученые.
Источник: nsk.kp.ru
