Почему распался Советский Союз, подробно рассказываем

В референдуме 1991 года приняли участие почти 80 процентов граждан, обладавших правом голоса, и подавляющее большинство ответили «да» на поставленный вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?». И высказались за сохранение обновленного Советского Союза.

Убедительные результаты
Результаты референдума, которые никто и никогда не оспаривал юридически, и сегодня впечатляют своей убедительностью. Из более чем 185-миллионного электората всего СССР на избирательные участки пришли 145 816 789 человек, из которых 113 512 812 (76,4 процента) сказали «да» сохранению СССР.

И это притом что шесть союзных республик — Армения, Грузия, Литва, Латвия, Эстония и Молдавия — референдум проигнорировали, хотя там в отдельных районах и дислоцированных воинских частях он прошел. Пример тому — Молдавия, рассказал «РФ сегодня» председатель Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Калашников. Там в Приднестровье 84 процента граждан приняли участие в голосовании, а в Гагаузии и вовсе 97. В оставшихся девяти республиках первый и единственный в истории СССР референдум состоялся в полном объеме.
Характерно, что в некоторых республиках вопрос был переформулирован, но без потери смысла, а в некоторых к основному был добавлен и «свой» вопрос. В частности, в России власть захотела спросить у граждан, желают ли они введения поста президента РСФСР. А на Украине дополнили бюллетень вопросом: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины? «Да» или «Нет».

Так что же повлияло на умы советских граждан таким образом, что через несколько месяцев свершилась самая большая геополитическая катастрофа ХХ века, и граждане ли тут играли первую скрипку?

Вот лишь краткая хроника событий, предшествовавших мартовскому референдуму 1991 года. Разгар перестройки. В столице открывается первая товарно-сырьевая биржа и первый ресторан «Макдоналдс». Власть возвращает гражданство Мстиславу Ростроповичу, Галине Вишневской, Александру Солженицыну и другим высланным из страны диссидентам. Выходит указ о реабилитации жертв политических репрессий, законы о частных крестьянских хозяйствах и о различных формах собственности. Из статьи 6 Конституции СССР исключается упоминание руководящей и направляющей роли КПСС, что равносильно отмене однопартийной системы в СССР… Вроде бы идет нормальная демократизация страны.
Но при этом ситуация накаляется до такой степени, что для поддержания порядка в стране Верховный Совет СССР вынужден предоставить чрезвычайные полномочия президенту Михаилу Горбачеву. И это объяснимо. Весь 1990 год «братские» союзные республики одна за другой принимают декларации о госсуверенитете, а прибалтийские и вовсе о независимости или восстановлении былой государственности.

И все это на фоне бесконечных аварий на транспорте и непрекращающейся массированной атаки на неподготовленные умы советских граждан масс-медиа, раскрывающих зловещие тайны советского периода отечественной истории.

О роли личности
Сегодня кому-то может даже показаться странным, что в складывавшихся обстоятельствах референдум все же состоялся. Способна ли была цепь этих событий повлиять на отношение граждан к референдуму?

Леонид Калашников считает — не повлияла. Например, за неделю до голосования, 10 марта 1991 года, в Москве на Манежной площади демократическая оппозиция собрала 500 тысяч граждан, и среди главных лозунгов акции были как отставка Горбачева, так и призыв к активному участию в референдуме. То есть польза в нем казалась очевидной всем, даже оппозиции с ее уличной активностью.

«Между тем референдум — важнейший институт прямой демократии, и принятое на референдуме решение является общеобязательным, не нуждающимся в дополнительном утверждении. Достаточно взглянуть на Конституцию СССР, чтобы понять, что она была нарушена грубо и бесцеремонно, — уверен Калашников, — и причиной тому послужила не уличная активность, как преподносят сегодня многие, а безудержная жажда власти, имевшаяся в Беловежской Пуще у лидеров России, Украины и Белоруссии — Бориса Ельцина, Леонида Кравчука и Станислава Шушкевича».
Противовеса в виде мощного национального движения, которое могло бы настоять на итогах референдума, на тот момент в стране не было, считает депутат. Все сложилось так, что роль личности в истории оказалась выше, чем органы, которые призваны были защитить результаты референдума, подчеркнул он, а Михаил Горбачев, видевший, что СССР разрушается, не сумел проявить политическую волю. Он даже от ГКЧП отшатнулся, хотя имеются веские основания считать, что он и сам имел к нему отношение, а ведь это была последняя попытка сохранения Союза.
Есть в этом деле еще один очень важный момент, о котором не следует забывать. Для того чтобы результаты референдума были реализованы, напомнил «РФ сегодня» первый заместитель председателя Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Константин Затулин, его организаторы должны быть к этому подготовлены и иметь план дальнейших действий. Если он и был, то лишь у части людей, которые попытались его реализовать в форме ГКЧП, но тем самым в такой форме скомпрометировав итоги плебисцита и, соответственно, дальнейшие усилия по сохранению Союза.

Не выясненным остается пока вопрос: был ли ГКЧП действием той группы лиц, которые впоследствии были осуждены, и насколько с их планами был знаком Горбачев? Но, резюмирует Затулин, одно представляется очевидным: и сам Горбачев, и политическое руководство СССР, сдавая позиции во внешней политике, не найдя нужной линии поведения во внутренней, не были способны выполнить свою задачу по сохранению страны.

Может, не захотели?
Но, похоже, открытым остается и другой вопрос, может, даже более важный: просто не были способны или не захотели выполнять свою задачу? «СССР был обречен ровно тогда, когда советские элиты, номенклатура решили, что власть и средства производства, принадлежавшие государству, можно приватизировать», — заявил «РФ сегодня» генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.

Оформление этого процесса происходило все 90-е годы прошлого столетия. Но начало ему было положено еще до Горбачева, при Константине Черненко. Короткое правление Юрия Андропова, здоровье которого не позволило реализовать задуманные им реформы, испугало брежневскую элиту, констатировал политолог. Она весьма комфортно ощущала себя в результате политики разрядки и с удовольствием посещала не только страны соцлагеря, но и капиталистические. Поэтому, решив не рисковать, если к власти придет сильный, реальный реформатор, на позиции лидера выдвинули заведомо слабого Михаила Горбачева, которым можно было манипулировать.

Что касается референдума 1991 года, полагает политолог, то это был трюк, обман. Полученные результаты не соответствовали задачам, которые ставили его организаторы, желающие получить легитимность при развале СССР. А когда это не удалось, решили просто игнорировать итоги голосования, которые в буквальном смысле запрещали им делать то, что они делали. «Беловежская тройка» лишь придала псевдолегитимность процессу распада государства, остановить же их было просто некому.

Кто виноват?
Однажды, вспоминает Константин Затулин, его спросили: так кто же виноват в развале Советского Союза? Все виноваты, ответил депутат, — другое дело, что вина рядового гражданина, не протестовавшего против развала СССР, несоизмерима с виной тех, кто подписывал Беловежские соглашения. Похоже, это чувство вины, смешанное с ностальгией, считает он, ощущают сегодня многие россияне.

«Сказкой о потерянном референдуме» назвали свое исследование социологи Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) о том, как в новой России граждане ответили бы на вопрос о сохранении СССР. Опрос проводился к 25-летию референдума, и тогда, в 2016 году, 64 процента опрошенных утверждали, что проголосовали бы за сохранение СССР (в 1991 году в РСФСР таковых было 71 процент). Даже среди молодежи от 18 до 24 лет к этому числу относится почти половина опрошенных… Вряд ли за пять лет это соотношение могло сильно измениться.
Это означает, что, хотя референдум о сохранении Советского Союза и был потерян политиками, а СССР стал перевернутой страницей истории, ничто пока не забыто.

Но историю, особенно совершенные ошибки, забывать нельзя, иначе мы будем обречены на их повторение, убежден Алексей Мухин. Результаты референдума — документ, на основании которого, считает он, надо дать не только историческую, но и юридическую оценку действиям людей, которые планировали, готовили и, действуя абсолютно неправовым образом, осуществили развал Советского Союза. А заодно приструнить некоторых политиков, явно злоупотребляющих своим нелегитимным статусом.

И однажды это уже было. В 2014 году на площадке ООН обсуждался вопрос о якобы нарушении границ Украины российскими войсками. Украинская сторона попросила тогдашнего генсека организации Пан Ги Муна дать оценку произошедшему. Ответ почему-то все быстро попытались забыть, напомнил политолог, а там прямым текстом было сказано, что Украина не зарегистрировала свои границы как государственные и, по сути, территория Украины является административным округом СССР. Россия же, взяв на себя долги Советского Союза, является его правопреемницей и поэтому просто не могла нарушить границы, так как ее границы — это границы Советского Союза… Вот это и есть пример правовой оценки, подчеркнул Мухин.
Избежать повторения исторических ошибок помогут уроки распада СССР. Они, кстати, важны не только для России. Как рассказал Леонид Калашников, к нему как к секретарю ЦК КПРФ часто приезжают китайские представители, и их очень интересует вопрос, почему же все-таки распался Союз. Им это нужно для понимания собственной ситуации в многонациональной стране, к которой Запад так же враждебен, как и к России, а предатели могут быть на любом корабле. Урок тут один, считает депутат, — необходимо так «запечатать» страну, чтобы ни у кого не было ни желания, ни возможности ее «распечатать». В России сегодня этому послужили изменения в Конституцию, многие из которых можно расценивать именно как создание такого барьера.

«Мы должны усвоить: даже самые прекрасные результаты самого важного опроса населения могут быть дезавуированы, лишены значения и смысла, если нет политической силы и лидеров, которые способны закрепить эти результаты в практической деятельности», — резюмировал Константин Затулин.

Источник: pnp.ru